Я - истребитель. Я истребляю. - Страница 35

- Большое вам человеческое спасибо товарищ летчик, - с чувством сказал боец.

- Да ладно, еще собью, - засмущался я, и по команде майора сел на заднее сиденье машины.

Положив портфель на сиденье между собой и политруком, я вытащил из кармана комок портянки и намотав ее на ногу, одел сапог. В машине это было неудобно, но я справился.

- Теперь давай послушаем, кто ты и откуда, - как я и опасался начал задавать вопросы особист.

- Всеволод Суворов. Семнадцать лет. Сирота. Умм, сын полка. Генерал Рычагов друг моего отца помог с учебой, дал приказ командиру полка, вот я и научился немного летать ....

- Ха, немного. Это единственный случай, чтобы один летчик, за ОДИН бой, сбил ПЯТЬ самолетов противника. Да еще и на И-16. Да еще и мальчишка который еще не состоит на службе!- покачал головой впереди сидящий Некрасов.

- Ну ладно, как научился летать немного понятно, но вот о генерале лучше молчи. Его сняли с постов, как недисциплинированного и не справившегося с обязанностью руководителя, - спокойно сказал особист, дождавшись, когда майор замолчит.

- Ясно.

- Теперь давай рассказывай откуда у тебя это портфель.

Майор Никитин и старший лейтенант госбезопасности Никифоров, ехали в штаб в ВВС фронта, где собирались просить летчика на ЛаГГ. Были у них там знакомые, но тут им попался я. В соседних истребительных полках, никто на ЛаГГ-ах летать не умел, а тот летчик который на нем прилетел в штаб фронта с приказами, и был сбит, сейчас в госпитале. Я даже не знаю фарт это, или просто удача так попасть, но как бы то не было, мы уже подъезжали к зданию который занимал штаб ВВС.

- .. и тут у меня боезапас кончился, ну я и стал крутиться, пока они меня в "ножницы" не взяли.

- Какие "ножницы"?- сразу же ухватился Никифоров. К штабу мы подъехали минут десять назад, и сейчас стояли около ряда таких же машин и вели разговор. Они узнавали меня, а я их.

- Ну это когда два истребителя одновременно атакуют по боковым векторам. Вот я и назвал их "ножницы", - выкрутился я.

- Понятно. Ладно, идите разведотдел, там все сдашь, и доложишься, а мы пока твоей легендой займемся, - сказал лейтенант.

Маузер я оставил в машине, по совету майора, слишком ценная вещь, для простого сержанта, так что любой командир мог меня обидеть отобрав, мол у меня и так есть ТТ. Очки тоже оставил, на всякий случай.

"Политрук" уже скрылся в дверях, как к ним подошли мы с майором.

Не успели мы войти в фойе, как какой-то командир заорал на меня.

- Кто такой, почему в такой виде?

Повернувшись я увидел подполковника, который привлекая к себе внимание блеском сапог, выпучив глаза возмущенно смотрел на меня. Вид я имел действительно не презентабельный, а что вы хотите, поползай по немецким тылам, сам похожим станешь. Мне ничего не оставалось, как только вытянуться по стойке смирно. Никитин открыл было рот, но тут меня спасли, и кто? Сам Павлов.

- Где этот герой, что пятерых сбил?- услышал я гулкий голос за спиной, от входной двери.

Обернувшись, я увидел генерала-армии, который с интересом смотрел на нас. Позади него толпилась его свита из семи человек.

- Сержант Суворов, - представился я. Вряд ли он ждал ответа лично от меня. Вопрос он задал всем, но ответил я.

- Так это твоя работа?- он сделал неопределенный жест вверх рукой.

- Да, товарищ генерал. Я летел с особо важными разведданными, но повстречался с немцами, пришлось принять бой.

- Пришлось принять бой?- с недоумением спросил Павлов. После чего усмехнувшись, сказал:

- Все бы летчики так воевали. Молодец, будешь представлен к награде и повышению в звании. Миронов проследи, - обернувшись сказал он стоящему за ним полковнику, тот кивнул и что-то записал.

- Служу трудовому народу, - выкрутился я, заметив движение брови майора.

- Что за разведданные, - сразу приняв деловой вид спросил он. Я отдал портфель и быстро рассказал как они попали мне в руки, не упустив ничего, добавив в конце:

- За них сотня наших бойцов и командиров голову сложила. Там план наступления немцев, документы убитого немецкого генерала и рапорт капитана Климова, и товарищ генерал ...

- Да говорите.

- Двадцать пятого июня, бойцами сержанта Слуцкого, был обнаружен тяжелораненый красноармеец. Прежде чем он скончался, успел рассказать кто он и откуда. Боец был из Брестской крепости, они еще держаться. Из восьми тысячи бойцов в живых осталось около семисот, не хватает воды, их отрезали от реки, им приходиться пить мочу. Нет медикаментов, и практически закончились боеприпасы, но они держаться и ждут. Помощи ждут. Бойца отправил майор Гаврилов. Это все что я знаю.

Выслушав меня с каменным лицом, Павлов со своей свитой и местным начальством скрылись в одном из кабинетов, а ко мне подошел неприметный батальонный комиссар, с такими же повадками как и у Никифорова, и приказал следовать за собой.

- Савельич, это мой пилот, - как к старому знакомому обратился Никитин.

Чуть усмехнувшись, комиссар, поздоровался с Никитиным, попросил пройти к нему в кабинет чтобы снять показания о пребывании в тылу немцев.

Заметив, как я поморщился, когда садился на стул, хозяин кабинета спросил:

- Что ранен?

Я кивнув, ответил:

- Вчера еще, осколком гранаты спину посекло.

Сняв трубку телефона, майор сказал:

- Спелов у себя? Давай его ко мне в кабинет.

Положив трубку, он спросил у Никитина, который присел на свободный стул.

- Значит твой пилот? Связной? Угу! И пять немцев свалил. Угу. Ты кому лапшу на уши вешаешь? Так, сержант, ну-ка выйди.

О чем они разговаривали я не слышал, но когда подошел военврач с медицинской сумкой и постучал, они уже мирно пили чай.