Я - истребитель. Я истребляю. - Страница 47

- Товарищ старший сержант .. вроде самолет, - сказал вдруг ефрейтор.

- Чего?- не понял я его, так как в это время пристально рассматривал дорогу, на половину скрытую дымами пожарищ от горевшей техники.

- Самолет впереди, - повторил Малютов уже увереннее.

Присмотревшись, я тоже увидел загнанный в лес самолет. И хотя виднелся только хвост с нарисованной красной звездой на зеленом фоне, сразу определил в нем "ишачка".

- Тормозни около него, посмотрим, - приказал я.

Остановившаяся машина гармонично вписывалась в опушку, не привлекая к себе внимание. Спрыгнув на землю, я крикнул:

- Ко мне!

Впятером мы быстро осмотрели машину. В кабине был погибший летчик, мы осторожно вытащили его из кабины и отнесли в кузов ЗИС-а, место там нашлось.

- Филиппов Геннадий Арсеньевич. Старшина. Одиннадцатый иап, - сказал я вслух прочитав документы.

Самолет на вид был исправен, хотя потеки масла на моторе и дыры в кабине и плоскостях навевали на нехорошие мысли.

Сделав отметку на карте где находиться самолет, мы сели в машину и поехали дальше. Город решили объехать, все подъезды к нему оказались забиты беженцами, и нам пришлось по проселочной дороге, где было посвободней, ехать дальше. Перевалив через рокадную дорогу, мы поехали далее, оставляя за собой шлейф пыли. Сержанты строго исполняли мой приказ, и в пять пар глаз следил за небом, и при любой опасности стучали по кабине. Но как бы то не было, к трем часам дня мы подъезжали к расположению полка.

Остановившись у часового с синими петлицами, я крикнув, спросил, старясь перекричать порыкивание грузовика:

- Где семнадцатый бап расположился?

Боец молча показал рукой направление с интересом разглядывая нас.

- Погнали. Вон туда где разлапистое дерево, - велел я ефрейтору, а сам при этом с любопытством разглядывая два десятка "чаек" замаскированных на опушке маленького леса.

- Не одни мы тут.

- Что товарищ старший сержант?

- Я говорю, вон СБ стоит, видишь механиков рядом? Вот езжай к ним, наверняка наши.

Первым что я услышал, когда вылез из остановившейся машины, было:

- ... да я тебе эту железку в жо..у засуну .. ты что мне принес?

Хмыкнув, я тихо сказал:

- Вот я и дома.

Посмотрев на подходившего ко мне техник-лейтенанта, отдав честь, отрапортовал:

- Товарищ лейтенант, не подскажите где находиться штаб семнадцатого бомбардировочного полка?

- Знаю. Но не подскажу. Кто такие?

Доложив ему, кто я и откуда, получил указание, как добраться до нашего полка. Сам лейтенант был не из "наших", а из соседнего, истребительного.

- Малютов. Машину отгони вот под то дерево, и жди указаний. Товарищи сержанты. Подхватываем вещи, и за мной.

Дождавшись, когда они построиться с чемоданами в руках, я направился к штабу, который расположился в одном из уцелевших зданий пионерского лагеря.

И первым кого я увидел, был Никифоров, который с доброй улыбкой ждал меня у входа в штаб.

"- Явно доложить успели"- подумал я, и вздохнул.

- Товарищи сержанты, подождите, скоро начштаба полка освободиться, а ВАС, товарищ старший сержант, я попрошу проследовать в мой кабинет.

- Суворов на уколы, - крикнула из коридора санитарка тетя Вера.

- Иди бедолага, - захохотал Сашка Турнин, летчик с разведсамолета, который лежал вместе со мной в палате. У него в отличии от меня пуля избороздила ногу, но Лютикова решила оставить его в медсанчасти полка, ранение считалось не таким тяжелым чтобы отправлять его в госпиталь.

- Иду, - хмуро ответил я.

- Нечего было целоваться под бомбежками, вот теперь и смирись.

- Да иди ты!

Под хохот Сашки я вышел из палаты. Двух наших соседей по койкам, не было, ушли утром на озеро рыбачить.

В санчасти я уже семь дней с того времени как вернулся в расположение. Сержантов устроили в соседний полк, правда они все еще безлошадные, машин не хватало даже для опытных летчиков, однако они жадно изучали матчасть, в основном моего ЛаГГ-а, который чинил Семеныч. Говорят, скоро новое сердце для него подвезут. Погибшего летчика, что мы привезли, с почестями похоронили, "ишачок" эвакуировали, на нем сейчас командир соседнего полка летает. Спасибо за него передавал. Командиры меня не ругали, так как уже знали все подробности боя, но долечиваться потребовали строго, так что я был как бы в изоляции. Кто такой "Гора-80" я так и не узнал, но Никифорову сообщил. Судя по его виду он знал кто это был.

Со скуки выпросил у Никифорова тетрадь, в которую стал записывать все, что помнил во взаимодействии бомбардировщиков и штурмовиков с истребителями. В заголовке большими буквами написал:

"Дневник летчика-истребителя Суворова - Дела, мысли, выводы.".

Полностью разложил по схемам свои бои, и до мельчайших подробностей расписал где ошибся, и как нужно было действовать.

Раскрываю себя? Да пофиг. Тут парни летают, горят в машинах, а я записал их же наработки, вплоть до сорок пятого года. СЕЙЧАС если внедрить, все что я написал в виде методички, это какой прорыв для авиации. Но бюрократия будь она неладна, двигалась медленно.

Выйдя в коридор, я подошел к процедурной, и опасливо заглянул в кабинет.

- Марина Викторовна, можно?

- Суворов? Ну заходи, - плотоядно улыбнулась она.

Еще раз опасливо взглянув на нее, я закрыв за собой дверь прошел к скамейке оббитой кожей. В нос ударил специфический запах лекарств, перебиваемый спиртом.

Наши слегка странные отношения. Сердитые с ее стороны, и опасливо-довольные с моей, длились уже второй день. А все началось с того как объявили воздушную тревогу, к аэродрому подлетали "хеншели". И так удачно совпало, что прыгнули мы с ней в одну противовоздушную щель, причем только вдвоем, остальные заняли другие.