Я - истребитель. Я истребляю. - Страница 54

Поэтому, какое же было охренение у народа, когда у остановившегося транспортника открылась дверца, и оттуда выпрыгнул особист одного из полков, которого все знали очень хорошо.

После того как "юнкерс" замер и моторы заглохли, я просидел в кресле еще минут пять отходя от того дикого напряжения, что было у меня за все время полета. Вздохнув, я провел рукой по лицу вверх, сдирая заодно наушники. Повесив их на штурвал, я отстегнул ремни и со старческим кряхтением встал. Последние пассажиры уже покинули салон, так что кроме пятен крови, пары мешков, что были использованы вместо подушек для раненных, и немецкого летчика забитого в угол, которого так никто и не удосужился выкинуть, в салоне никого не было.

Посмотрев на маленькую желтую кобуру на поясе летчика, чуть хмыкнув быстро содрал ее и сунул в карман галифе, после чего подхватив один из маленьких мешков, с отчетлив шуршащей внутри бумагой, да и вес указывал что там именно бумага, вышел на свежий воздух. В это время как раз отъезжали две полуторки куда погрузили раненных, и мое появление было не замечено.

- Да ты весь мокрый, - сказал сидящий под крылом Степанов. Вокруг бурлил народ, так что я не очень четко разобрал слова, но смысл понял.

- Товарищ старший сержант, а как ..? Расскажите откуда это?- развел руками один из бойцов БАО, в звании сержанта. Насколько я помню он был оружейником в нашем полку.

- Рассказать? Ну слушайте, - сказал я закинув мешок обратно в салон самолета, вдруг там что важное.

Понемногу к нам стали подходить люди, прислушиваясь ко мне. Особист сразу скрылся с глаз с командованием полка, так что отвечать, то есть отдувать пришлось мне. По бледному виду Степанов было понятно, что многого он не расскажет, так что однополчане уцепились за меня.

- Значит так. Вылетели мы на бомбежку. Отбомбились нормально, мосту конец пришел, а тут раз, и двадцать "мессеров". Степанов кричит: "Со стороны еще тридцать заходят!". Но я же истребитель, хоть и на бомбовозе. Поэтому развернулся и атаковал их. Первого сбил, второго. На вираж, еще сразу четверых. В общем, всех сбили, но один летит. Я подлетаю, на гашетку нажимаю, пулеметы молчат. Патроны кончились. Тогда я его крылом БАЦ по хвосту.

- И что?- спросил один из "черных духов" с улыбкой, они сразу поняли что я заливаю, но слушали с интересом.

- Хвост в щепки, но летит зараза. Тогда я пропеллером левого мотора, по крылу ...

- Иии?- спросил все тот же. Среди толпы слышались смешки.

- Крыла как не бывало, но летит ..., - развел я руками.

- Тогда я крылом по фюзеляжу ..

- Ну иии?

- Фюзеляж в дребезги, немец на моторе сидит как то управляет, но летит.

В толпе слышен откровенный смех. Кто-то отчетливо сказал:

- Во заливает. Ну комик, ему бы в артисты.

- Тогда Степанов говорит: "Командир прижмись к нему, я сейчас!". Ну я крыло подвел к немцу. Смотрю, Степанов вылез наружу и с сапогом в руке по крылу к немцу ползет. Подполз, бац ему сапогом по голове, ну тот вместе с мотором в пикировании и в землю врезался. Вот так вот храбростью и находчивостью сержанта Степанова и был сбит пятидесятый "мессер". Ну, а пока мы гнали последнего немца, оказалось, что забрались далеко в тыл к немцам, только хотели было развернуться. Как тут "мессеры" налетели ... ээээ ммм?- завис я на миг.

- Сто? Двести?- кто-то спросил.

- Двести? Чего врать-то? Сто пятьдесят было. Окружили они нас. Ну, я думаю все будем принимать последний бой, только собрался броситься на таран, как горючее кончилось, и мы в пике и врезались в землю.

- Разбились? Насмерть?

- Нее. В болото упали. Вылезли, а куда идти?

- И куда?

- Тут мы вспомнили, что рядом есть немецкий аэродром, и мы туда. Прибегаем, немцев на нем видимо не видимо. Ну, я роту охраны схватил левой рукой, правой колочу им по мордасам. А сам кричу экипажу. "Захватываете самолет, а то улетит сейчас!". Смотрю, а тот действительно на взлет пошел, тут наши подбегают и за хвост его держат. Ну я с охраной разобрался, стволы у пулеметов и пушек в узел завязал, и побежал на помощь. В общем выкинули мы немцев из самолета и домой полетели.

- А пограничники?

- Ааа, эээ?? ... А!!! Так летим мы значит, смотрю внизу наши идут, и рукой машут, подвези мол, ну, а мы что? Не русские что ли? Подобрали, и вот здесь. Кстати, а ужин был уже?

- Был-был. Если поторопишься то успеешь, столовая собирается и на машины. Передислоцируемся мы.

- Ну, я побежал тогда, - и я действительно побежал.

Забежав в санчасть, я подхватил свой сидор, сунул в него очки, и закинув на плечо, отмахавшись от соседей по палате, тоже собиравшихся, побежал в столовую.

- Теть Вер, как насчет поесть?

- Ой, матушки. Суворов! Ты же с вылета не вернулся, говорили вас немцы сбили, - всплеснула повариха в столовой.

- Сбили-сбили. Так как на счет поесть?

- Только холодное оста..

- Да мне пойдет. Там еще особист и сержант Степанов не кормленные, - сказал я засуетившимся работникам общепита.

Мне наложили холодных пельменей, которые я стал с урчанием поедать. Минут через семь пришел Степанов и присоединился ко мне. Никифорова не было, но я видел что одна из официанток унесла куда-то судок.

Когда я почти закончил, и пил чай с вареньем в столовую вошел капитан Смолин.

- Суворов, а кто за вас рапорт писать будет?

- Сейчас, товарищ капитан, - кивнул я и вытерев руки салфетками, взял карандаш.

- Пиши только правду, а не то что ты у "юнкерса" заливал.

Капитан внимательно читал все что я пишу. Кое-где делал пометки на черновике, но молчал.

- М-да. Покрутило вас. Двух сбили?

- Да. Один я. Другой Степанов.

- Понятно, их трудно будет провести по бумагам, но попробуем. Пиши теперь чистый лист.