Я - истребитель. Я истребляю. - Страница 71

Сперва мы услышали гам собравшихся людей и только выйдя на открытое место, мы подошли к сцене, сбитой бойцами из досок, и поднявшись на нее осмотрелись. По самым смелым прикидкам, народу собралось тут не меньше чем четыреста человек. И если учитывать что я никогда не собирал больше трехсот, значит было много пришлых. В первых рядах на лавках сидели начальство с важными гостями, я там заметил пару незнакомых майоров, и наших перегонщиков. Девушки в основном кучковались у больших, незнамо откуда привезенных громкоговорителей, рядом с несколькими фонарями освещающих танцевальную площадку, и ждали танцев. Пока парни проверяли инструмент, я подхватив подаренную мне три дня назад гитару, подошел к микрофону, и постучав по нему, привлекая внимание, просто сказал:

- Добрый вечер товарищи. Начинаем наш концерт:

- Для меня нет тебя прекрасней,

Но ловлю я твой взор напрасно,

Как виденье, неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо.

Как виденье, неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо.

А я повторяю вновь и вновь:

Не умирай любовь, не умирай любовь, не умирай любовь!(Юрий Антонов)

Я не пел военных песен. Люди и так на войне. Я пел простые жизненные песни, которые отвлекали людей от смерти и потерь.

- Выйду ночью в поле с конем

Ночкой темной тихо пойдем

Мы пойдем с конем по полю вдвоем

Ночью в поле звезд благодать

В поле никого не видать

Только мы с конем по полю идем

Только мы с конем по полю идем. (Любе).

Закончив Кобзоном:

- А у нас во дворе

Есть девчонка одна

Между шумных подруг

Неприметна она

Никому из ребят

Неприметна она

Я гляжу ей вслед

Ничего в ней нет

А я все гляжу

Глаз не отвожу

Есть дружок у меня я

с ним с детства знаком

Но о ней я молчу

даже с лучшим дружком

Почему то молчу

даже с лучшим дружком

Я гляжу ей вслед

Ничего в ней нет

А я все гляжу

Глаз не отвожу. (Кобзон).

Двухчасовой концерт закончился в полдвенадцатого ночи, на этот раз тоже повезло, его не прерывали, и он закончился вполне благополучно. Гости из других частей уезжали вполне довольные, и радостные. Мы с парнями возвращались на аэродром, когда шедший слева Олег Мясоедов, барабанщик, спросил:

- Товарищ лейтенант, а откуда у вас эти песни?

- Нравятся?

- Да, особенно эта, про "Коня", или вот "Алиса"

- Пишу да пою. В голову приходят вот я их в тетрадку то, и записываю, а некоторые нет..

- А сколько вы песен написали, вот мы тридцать слышали, вы только их поете.

- Я пою те, что попроще. А так у меня их не меньше двухсот написано.

- Ого, - загалдели мои спутники. Шли мы толпой человек в сорок. Тут были и мои музыканты, и слушатели в основном из моей группы, и другие присоединившиеся, так что слышали все.

- А спойте какую-нибудь, которую мы не слышали, - стали простить меня мои спутники.

- У меня горло пересохло, хриплю уже.

- Ну пожалуйста, товарищ лейтенант, - узнал я голос нашей официантки Любы.

- Ну хорошо, слушайте эту.

Мы расположились где-то в двухстах метрах от наших землянок, и я, глотнув воды, поданной мне кем-то в темноты, спел им "Дрессировщика", благо хрипел почти как Боярский. Что ни говори, а они таки заставили спеть ее на бис, и только потом скрепя сердце отпустили. И почему все концерты заканчиваются так одинаково?

Утром приехали специалисты из КБ, которые устроившись в специально приготовленных для них землянках, стали возиться с самолетами. Старшим у них был сам авиаконструктор и создатель этих машин Таиров.

Пилоты, назначенные на машины осматривали их, восхищаясь огневой мощью, все-таки оно состояло из одной крупнокалиберной пушки "ШФК-37" калибра 37 мм, двух 23-мм пушек, и двух пулеметов "ШКАС", а это не фунт изюма, а реальная мощь. Блин, мне эти машины нравились все больше и больше.

- Всеволод Константинович, когда вы все-таки дадите разрешение на ознакомительный вылет? Мне хотелось бы погонять его на виражах, проверить устойчивость, и систему управления, не сложна ли она для переучивания на новую машину, - спросил я у Таирова.

- Через полчаса. Сейчас Павел закончит осматривать "шестерку" и вполне можете пробовать.

- Хорошо. Вы не знаете что там с установкой трофейной радиостанции на самолет?

- Этим Борис Фельдман, занимается. Это его специфика, насколько я знаю. Там есть некоторые проблемы, но они решаемы, все самолеты будут радиофицированы, если будут радиостанции.

Вылетов пока не было, и я, пользуясь этим решил облетать одну из ТА-3. Пока самолет готовили, я поболтал с конструктором.

Оказалось, опытных вариантов машин было создано десять, то есть без моторов вооружения и оснастки, но только две из них доукомплектованных допустили к испытаниям. Из-за войны их опробование понемногу стали сворачивать, вот Всеволод Константинович и подсуетился с боевой проверкой, с помощью своего родственника, и товарищей в штабе ВВС, которые подали докладную записку Сталину. Именно он приказал отправить все машины в наш полк, видимо из-за меня, Таиров прямо не сказал, просто намекнул. И только по счастливой случайности оказалось что дивизией командует родственник конструктора. Быстро дооснастив остовы машин, и погоняв их, Всеволод Константинович отправил самолеты своим ходом на наш аэродром, а сам двинулся со своими людьми поездом и машинами, так они и оказались у нас.

Аппарат мне понравился, делая виражи на десяти тысяч, в летном комбинезоне, я дважды одни и те же ошибки не повторяю, так что мне было довольно комфортно.