Я - истребитель. Я истребляю. - Страница 66

"- Все. Амба! Хрен его теперь отремонтируешь!"- зло подумал я.

Как только мой разбитый "ястребок" замер, я расстегнул ремни, и с трудом откинув слегка заевший фонарь назад, стал вылезать. Ко мне уже бежали со всех сторон. Ревя мотором подлетела полуторка, в кабине которой сидела Мариночка.

- Цел?- не успев вылезти из кабины машины, крикнула она.

- Нормально. Хорошо плюхнулся, - ответил я, расстегивая парашют. Потом стал обходить и осматривать машину. Как я и думал - только на запчасти, фюзеляж "ушел".

- Цел? Жив?- захлестнула меня волна служащих аэродрома.

- Норма, - смеясь, ответил я. Хотя хотелось не смеяться, а плакать. "Ястребок" было жалко до слез.

- А ну разойдись!!- вдруг рявкнул кто-то. Люди расступились, и я увидел рядом с полуторкой, чужую эмку. Она была точна не наша, у Никитина была прострелена крыша, а это чужая.

"- Это еще кто?"- мысленно подумал я, сердце сжалось от нехороших предчувствий.

Рядом с машиной стояли трое командиров, в форме НКВД.

- Младший лейтенант Суворов?- спросил старший по званию, капитан. Двое других, лейтенант и старший лейтенант, молчали.

- Да, это я, - ответил я несколько растерянно, кинув взгляд на слегка бледного Никифорова. Кириллов был тут же, и тоже молчал. Видимо документы у приезжих были на "уровне".

- Вы проедете с нами. Сдайте оружие.

Толпа ахнула. В военное время это значило одно, что я уже не вернусь обратно.

- Есть сдать .., - я стал снимать ремешок с кобурой, но тут мне пришла мысль побарахтаться. Просто какое-то наваждение.

- Товарищ капитан, а можно ваше удостоверение посмотреть?- твердо сказал я, прекратив снимать оружие.

- Вы что, лейтенант, не поняли? Сдать оружие!- выпятив челюсть, резко приказал он.

- Кому?- нагло спросил я. Меня уже отпустило от неожиданности, и я ответил тоже довольно резко.

- Мне!

- А вы кто?

- Лейтенант, вы издеваетесь. Я уже предъявлял удостоверение вашему командиру и особисту, - кивнул капитан на Никифорова, и стоящего рядом Никитина.

- Удостоверение личности, пожалуйста, - протянул я руку, сделав два шага вперед.

Я заметил краем глаза, как напряглись остальные, не исключая обоих особистов, их тоже что-то напрягло. Капитан - это тоже увидел, поэтому усмехнувшись, расстегнул клапан нагрудного кармана и достал удостоверение.

- Ваша бдительность достойна уважения, младший лейтенант, - показалось мне или нет, но в его голосе была угроза.

Открыв удостоверение, я мельком осмотрел его. Сомнений не было, как и следа от скрепки.

- Фальшивое, - растерянно сказал я. А так как была тишина, то услышали все. Не успел я ничего осознать, как кто-то схватил меня за воротник и дернул назад. Падая, я успел заметить блеснувшее у лица хищное лезвие финки.

"- По горлу метили"- подумал я. Дальше я уже ничего не видел, на меня навалилось чье-то безвольное тело, но зато все слышал. Часто хлопали пистолеты, один раз протрещал автомат, где-то вдали несколько раз гулко ударила винтовка, и множество криков, в основном мат.

Скинув с себя тело бойца из подразделения БАО, я доставая маузер, стал одновременно осматриваться. Моей помощи уже не требовалось, пока я барахтался под телом бойца, все закончилось. Из эмки свешивалось тело красноармейца, рядом на земле лежал ППД, который на моих глазах подхватил кто-то из аэродромной обслуги. Капитан с развороченной грудью лежал в двух метрах от меня, глядя мертвыми глазами в небо. Старший лейтенант у заднего колеса полуторки, в его руках были зажаты два ТТ со сдвинутыми назад затворами. Отстреливался до последнего. Вокруг суетились бойцы и командиры, проверяя, кто жив, а кто нет. За полуторкой были слышны крики, там явно кого-то допрашивали. Встав с помощью подскочившего бойца, на ноги, я, держа в руке маузер, пошел посмотреть, что происходит за машиной. Там оба особиста допрашивали лейтенанта, тыкая ему в рану на ноге стволом пистолета. Вернее это Кирилов тыкал, Никифоров просто орал, прижимая окровавленную тряпочку к боку. "Лейтенант" же что-то полуобморочно бормотал в ответ.

"- Допрос в боевых условиях!"- отстраненно подумал я.

Обернувшись, я посмотрел на тела десятка людей, без движения лежавших на сухой, пыльной земле. Мое внимание привлекла плотная фигура в командирском френче. Как раз один из бойцов, что осматривали и уносили куда-то тела, перевернул его и я увидел остановившийся взгляд капитана Борюсика.

На подножке полуторки со стороны водителя сидел майор Никитин, которому капитан Смолин делал перевязку руки. Лютикова суетилась у тяжелых.

"- Что я натворил?!!!"- это мысль крутилась у меня в голове раз за разом, как будто испорченная пластинка. Если бы не я, то парни были бы живы. Заметив, что продолжаю держать пистолет, дрожавшими руками я спрятал его в кобуру. И глубоко вздохнул.

- Одиннадцать убитых. Восемнадцать раненных! Это что такое?- орал комдив, который довольно шустро прилетел в наш полк на У-2.

- У них было подстраховка, и она вступила в дело, когда с поля донеслись выстрелы, товарищ полковник, - морщась от беспокоившей его раны отвечал Никитин.

Это действительно было так. Группе немецких диверсантов, был дан приказ на мой захват. Причем пленный рассказал, что велели доставить только живым, а в случае невозможности захвата, уничтожить. Работали не в первый раз, дело знали туго, а тут из-за меня осечка. Группа подстраховки из восьми человек была на полуторке, вот они то и вступили в бой чтобы дать уйти группе захвата. Когда поняли, что уже поздно, просто ушли, бросив одного своего, и девять наших. В результате у нас четыре трупа, один пленный и две машины. Свою полуторку диверсанты почему-то не забрали, бросили её недалеко в лесу и ушли пёхом. А наткнулись на неё наши, только через полчаса.